1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга - Страница 76

Из-за неплотно задвинутой балконной двери трелей телефона почти не слышно. К тому же Аомамэ утопает глубоко в своих мыслях. И все же эти звуки доносятся до ее слуха. Сначала три звонка, секунд через двадцать — еще один. Тамару! Отбросив плед, Аомамэ отодвигает заиндевевшую стеклянную дверь, возвращается в комнату — темную, но хорошо обогретую — и снимает окоченевшими пальцами трубку.

— Пруста не читаешь?

— Продвигаюсь с трудом, — отвечает Аомамэ, словно отзываясь на условный пароль.

— Не нравится?

— Дело не в этом. Просто, как бы лучше сказать… По-моему, он пишет о каком-то другом мире, совсем не таком, как наш.

Тамару молча ждал продолжения. Похоже, он не спешил.

— Кажется, будто читаешь подробный доклад о каком-нибудь астероиде за несколько световых лет от нас. Все детали выписаны четко и ясно. Но происходящее там никак не связано с тем, что случается здесь. Слишком далеки эти миры друг от друга. И чтобы читать дальше, приходится то и дело возвращаться и перечитывать заново.

Аомамэ умолкает, подыскивая слова. Тамару терпеливо ждет.

— Но мне не скучно, вовсе нет! Все описания очень яркие, образные; кажется, я способна постичь природу этого одинокого астероида. Но все-таки продвигаюсь с трудом. Словно гребу в лодке против течения. Погреб немного — и отдыхаешь, задумавшись; а как отдохнул — замечаешь, что лодку отнесло течением обратно. Но сейчас такое чтиво мне, пожалуй, подходит. Нынешней мне так гораздо лучше, чем постоянно бежать за сюжетом куда-то вперед. Как объяснить… Такое чувство, будто Время в романе движется неправильно и постоянно искривляется. Стань в нем прошлое будущим, а будущее — прошлым, все равно ничего не изменится…

Она пробует сформулировать еще точнее:

— Когда читаю, кажется, будто я вижу чей-то сон. И ощущаю все вроде бы в реальном времени. Но что такое тамошнее реальное время, уловить не могу. Сами чувства вроде близки и понятны, но зазор между реальностями все-таки слишком огромен.

— А может, Пруст так и задумывал?

На это, разумеется, ответа она не нашла.

— Как бы там ни было, — добавил Тамару, — в нашей реальности время движется непрерывно — и только вперед. На месте ничто не останавливается, и в прошлое возврата нет.

— Да, конечно. Наше реальное время движется только вперед.

Сказав так, Аомамэ переводит взгляд на балконную дверь. А так ли это? Неужто Время и правда движется только вперед — и больше никак?

— Всему приходит срок, — говорит Тамару. — 1984 год закончится уже совсем скоро.

— Похоже, «В поисках утраченного времени» я в этом году дочитать не успею.

— Неважно, — отвечает Тамару. — Можешь читать сколько хочешь. Роман написан более полувека назад. Никакой срочной информации там не содержится.

Может, конечно, и так, думает Аомамэ. А может, и нет. Слишком уж нестабильно это Время, чтоб ему доверять.

— Кстати… С тем, что у тебя внутри, все в порядке?

— Пока без проблем.

— Это главное, — говорит Тамару. — Ты уже слышала, что какой-то лысый уродец ошивался возле «Плакучей виллы»?

— Слышала. Что, опять появлялся?

— Да нет, в последнее время вроде не видно. Пару дней послонялся вокруг да и сгинул. Но зато успел обойти всех риелторов по-соседству. Прикидывался, что ищет жилье, а сам собирал информацию о нашем приюте. Видок у него и правда — страшнее некуда. И одевается, точно пугало. Все, кто с ним говорил, прекрасно его запомнили. Восстановить картину было несложно.

— То есть на сыщика не тянет?

— Внешне — никоим образом. С такой наружностью, как у него, сыском не занимаются. Голова огромная и приплюснутая, как у Фукускэ. Но и на дилетанта не похож. Все данные собирает самостоятельно. Соображает, куда пойти, как и о чем выспрашивать. По-своему умен. Важных деталей не упускает, лишних движений не делает.

— Что же он выведал о приюте?

— То, что это прибежище для избиваемых жен, что оно предлагается бесплатно и содержится на средства Мадам. Не исключаю, он уже в курсе того, что Госпожа была членом твоего спортклуба и что ты довольно часто появлялась у нее дома. Именно этими вопросами я бы на его месте интересовался прежде всего.

— Хотите сказать, его хватка не хуже вашей?

— Такие навыки доступны каждому, кто способен много работать и при этом мыслить логически.

— Не думаю, что на свете много таких людей.

— Немного, но есть. Обычно их называют профессионалами.

Аомамэ садится на стул и трогает пальцами кончик носа, все еще холодный от мороза.

— Но возле усадьбы он больше не вертится? — уточняет она.

— Он знает, что его внешность врезается в память. И что камеры наблюдения включены. Разнюхал все, что успел, и сгинул. Теперь копает дальше где-нибудь еще.

— Значит, он теперь знает о моих контактах с Госпожой. И понимает, что это не просто отношения инструктора с клиенткой. Что у нас с ней какое-то общее дело, связанное с приютом для пострадавших жен.

— Возможно, — допускает Тамару. — Похоже, он уже почти докопался до сути происходящего. Еще немного — и все тайное станет явным.

— Но если я правильно понимаю, он действует независимо, в одиночку?

— Да, мне тоже так кажется. Серьезные конторы не доверяют тайное расследование людям с такой броской внешностью.

— Но что конкретно и для кого он вынюхивает?

— Кто знает… — отвечает Тамару. — Пока ясно одно: этот тип пронырлив и опасен. Об остальном остается только гадать. Скажем, теоретически можно допустить, что он как-то связан с «Авангардом».